"Потомству в пример". Глава VI. Взятие русскими войсками крепости Анапа. Казарский во главе отряда кораблей направляется в Одессу. (Продолжение 3)

Страх сковал их волю, страх полностью парализовал их тело и душу, превратив в живых истуканов.

Не успели матросы штурмовых команд подняться на стену, как из амбразур и пушечных бойниц начали вывешивать самодельные белые флаги. Вскоре над восточным фортом уже гордо  развевался прославленный Андреевский стяг. Через некоторое время  российский триколор был поднят и над западным фортом. Гарнизон Анапы отворил перед русскими воинами ворота крепости.

Построенная французскими инженерами  по последнему слову фортификационной науки, она являла собою мощь Османской империи, раскинувшей свои владения на трёх континентах, и считалась неприступной ни с моря, ни с берега. Она могла выдержать осаду превосходящих сил противника в течение многих месяцев, а пала под ноги русского солдата менее чем через месяц.

Через открытые ворота к русскому полковнику Будищеву, руководившему взятием основной башни, вышла процессия знатных горожан и военачальников Анапы. Главный мурза на подушке из красного плюша с обшитой золотистой бахромой нёс символический ключ от крепости. Ключ был символический, это правда, но сдача крепости была подлинной…

Однако, снесясь с Верховным командующими войсками юга Российской империи светлейшим князем Меньшиковым, полковник уведомил делегацию турок, что вынос ключей от крепости и их передача будет завтра в полдень. Коменданту крепости надлежало обеспечить до этого времени порядок и предупредить массовые непорядки и хаос, отчего зависела во многом дальнейшая судьба коменданта и его семьи, а также других уважаемых жителей города.

В полдень 13 июня 1828 года полковник Перовский принял ключи из рук мурзы и дал команду войскам войти в крепость, со всей осторожностью и осмотрительностью занять Анапу. И это оказалось вовсе не лишним. В центре города,  во дворе дома коменданта крепости Али-бека,  запершись, засели несколько десятков сельджуков со своими семьями, не желая сдаваться неверным. Когда русские солдаты  высадили ворота и ворвались в дом, сельджуки в слепой ярости принялись резать кинжалами своих жён, разбивать младенцам черепа. Только стремительность русской атаки спасла турок от полного самоисстребления. Кое-где ещё дрались шашками, но исход боя был предрешен.

Местами в городе вспыхивали отдельные очаги сопротивления и возникали драки, однако же, они быстро затихали. В городе погромов, грабежей и насилия не было. Турки думали, что разбои  начнутся ночью, но ночь прошла тихо. Единственное, что сразу же было разрушено дотла, так это невольничий рынок Анапы.

Русские солдаты ходили по домам, разыскивая своих, угнанных в рабство, и находили… Русских, украинцев, с Кубани и Дона, проданных на невольничьем рынке в Анапе, освобождали, давая денег, отнятых у их же бывших хозяев, после чего отпускали домой. Хозяева не противились, не смели.

В тот же день ключ от крепости был доставлен на флагманский корабль и передан светлейшему князю Меньшикову. Вместе с ключом на корабль доставили и коменданта крепости Али-бека.

- Ну вот, разворочали до основания мы сие осиное гнездо. Уничтожили последний невольничий рынок на Кавказе. Теперь сам светлейший Мусса-паша в кандалах походит… - повертев в руках ключ, сказал, обращаясь к полковнику Будищеву, адмирал. - Но главное в том, господин полковник, что на Кубани да на Дону русский мужик теперь в поле пахать будет, не боясь, что его жену и детей в неволю угонят, подлые, продавать на рынках Анапы, как скотину!

Вечером того же дня Меньшиков, обосновавшись уже на "Варшаве", собрал  совещание, на которое пригласил старших флотских и армейских чинов для обсуждения плана дальнейших действий. Донесения, поступившие от разведки, ни на минуту не давали ему покоя, так как он и сам не сомневался, что турки предпримут решительные старания вернуть Анапу, причём любой ценой.

В назначенное время в просторном салоне флагманского линейного корабля "Париж" собралось всё командование эскадры и командование 3-й бригады. Пехотные офицеры с любопытством разглядывали убранство корабля, те или иные предметы, удивлялись непривычным для русского уха их названиям.

- Господи, это надо же так обозвать простую верёвку…. И как запомнить всю эту китайскую артель, да при этом язык не сломать: бом-бом-тили-бом…- болтал один полковник. – А я думаю, господа, это всё лишь для того, чтобы нашего брата сбивать с толку, да перед барышнями фасонить, выглядеть этакими лихими - разлихими бравыми молодцами…

Вице-адмирал Грейг, не обращавший никакого внимания на собравшихся и их разговоры, молча сидел в своём большом, как его ещё иногда называли, "адмиральском" кресле за столом и ждал шести часов пополудни. Князь Меньшиков был человеком пунктуальным и аккуратным, держал слово при любых обстоятельствах и требовал того же от своих подчинённых. Об этом на флоте уже успели хорошо узнать. Грейг с нетерпением следил за неугомонным бегом секундной стрелки карманных часов с боем. Когда маленькая стрелка остановилась против шести, а большая стрелка на циферблате подошла к двенадцати, раздался тихий  бой карманных курантов. Адмирал закрыл крышку часов и не успел еще спрятать их в специальный карман форменного сюртука, как отворилась дверь флагманского салона и, несколько сутулясь, к собравшимся быстро вошёл светлейший князь Александра Сергеевич Меньшиков. Все быстро поднялись и замерли. Адмирал Грейг хотел было доложиться, но, увидев лениво поднятую руку князя, осёкся и уступил светлейшему своё место. Совещание началось.

Меньшиков и не скрывал, что весьма доволен взятием Анапы – детищем французской инженерной школы, с удовольствием идущей на службу турецкому султану, лишь бы нанести вред интересам России на Чёрном море.

-  Невзирая на яростное сопротивление  турецкого гарнизона, а защищался он, надо признать, действительно отчаянно, чему свидетельством наши потери в живой силе, а равно и то, что без малого месяц толклись под фортецией - Анапа взята, – начал неторопливо и негромко адмирал. - Однако, господа, говорить об окончательной победе еще прежде времени - турки не оставляют своих надежд отбить крепость. Из имеемых в нашем распоряжении достоверных источников я получил известие о готовящейся попытке предпринять до чрезвычайности дерзновенную атаку…

Голос князя становился всё громче и громче. Тембр и без того твёрдого голоса начал приобретать жёсткое звучание.

- Следует не забывать, что часть анапского гарнизона вместе с Мусса-пашой заперлись в цейхгаузе в ожидании помощи извне. А по сему, господин полковник, -  обратился Меньшиков к Будищеву, который тут же поднялся со своего места и вытянулся в струну, - прошу вас приложить все усилия для того, чтобы этих басурман извлечь оттуда. Ну, а ежели не захотят сдаваться – то не жалеть и уничтожить врага, аки крыс...

- Слушаюсь, ваша светлость. Тянуть не будем с этим, если не пожелают внять разуму, то взорвём цейхгауз…

Светлейший перевел взгляд на адмирала Грейга и возвысил голос:

–  А эскадре быть в полной готовности к отражению атак турок с моря.

Тут князь Меньшиков сделал небольшую паузу, а затем продолжил:

– Алексей Самуилович, доложите, какие меры предприняты по обеспечению безопасности гарнизона и судов.

Главный командир Черноморского флота резво поднялся со своего места, близкого к светлейшему, одернул форменный сюртук и неторопливо начал:

- Ваша светлость, учитывая угрозу подхода турецкого флота с десантом по морю и возможность доступа к Анапе неприятеля с Кавказских румбов,  мною направлены бриг "Меркурий", а вместе с ним шхуна "Голубка" и катер "Сокол" для проведения разведки и крейсерства вдоль абхазских берегов от Сухум-кале до Суджук-кале, то бишь до Новороссийска.

Помимо этого, для охраны крепости с моря, оставляю корвет "Язон" с восемнадцатью пушками на борту, 18-пушечную яхту "Резвая" и 10-пушечную шхуну "Курьер", всего сорок шесть орудий.

Вместе с тем, сносясь с командованием армейских частей и комендантом крепости, бомбардирскому кораблю "Соперник" с 10-пушечной бригантиной "Елена" и 12-пушечным катером "Сокол" вместе с 16-пушечным акатом "Ирина" предписано следовать со всей поспешностью в порт Одесса, где принять под охрану караван купеческих судов с военными грузами для нашего гарнизона в Анапе и Новороссийске. Даст Бог, они воротятся в назначенный срок с грузом пороха и вооружения для усиления гарнизонов по всему побережью, а также доставят добротный провиант.

Кроме того, старшему на переходе лейтенанту Казарскому передано подписанное вами, ваша светлость, письмо графу Воронцову с просьбой отрядить пополнение численностью не менее батальону с командирами из числа офицеров пехотных и артиллерийских частей, имеющих достаточный опыт сражений и годных по здоровью к местным условиям службы.

От себя лично добавил ходатайство об откомандировании в Анапу бывалых и разумных лекарей с полными аптеками, имеющими преимущественно действенные различные снадобья от болезней живота и кожи, а также для борьбы со вшами и клопами, коими особливо изобильны здешние места. От турок отбиться мы сможем, а вот от чумы или холеры – просто так не получится. Так что лучше нам предпринять предупреждающие меры, тем паче, что чума уже есть…

Сие письмо велено лейтенанту Казарскому передать лично графу Воронцову, ежели до прибытия наших кораблей к месту назначения в Одессе их сиятельство ещё задержится.

Полагаю, предпринятые нами меры в настоящий момент вполне достаточны для обеспечения безопасности …

Меньшиков резко прервал его:

- Здесь я один  имею право полагать! И это право мне дадено самим Государём-Императором нашим. А вам, сударь, надлежит выполнять и обеспечивать мои приказы и распоряжения!

Грейг не растерялся и с достоинством продолжил доклад:

- Именно это я и намерен был доложить вашей светлости – безопасность гарнизона и с моря, и с суши нами обеспечена. А далее удержание Анапы и наведение должного порядка в гарнизоне надлежит выполнять армейским чинам.

Затем, обращаясь к армейским офицерам, с легкой иронией в голосе продолжил:

- Презент в образе несравненной восточной Анапы флотом для разудалой инфантерии поднесен. Так берегите же, господа, сей гостинец.  

Князь, довольный находчивостью адмирала, сдержанно улыбнулся. Окинув присутствующих своим тяжёлым взглядом, Меньшиков принял серьёзное выражение лица и сказал:

- Анапу у турок, нужно полагать, отбили навсегда. Удержим и закрепимся здесь, на юге России. Дальше турка не пустим, а двинется – смерть свою найдёт на земле русской. Да-с, господа, с Божьей помощью мы вернули нашу землю, с Божьей помощью и отстоим её.

С незапамятных времён сие море  звалось русским,  а по сему я твёрдо верю, что мы вернём его матушке-России, и вновь оно по праву  станет зваться  Русским. Что касаемо турок, то они пришли к нам незваными, принеся смерть и горе, проливая реки невинной славянской  крови, предавая огню и мечу всё, что посмело стать  на их пути. Но теперь вышло их время, кончилось ненавистное иго.  Так ежели они понять это не пожелают, продолжать станут с мечом стоять на земле русской, то на земле святой нашей и погибель себе найдут. Этому нас учил ещё святой Александр Невский.

Но, отвоевав землю родную и обретая свободу себе, мы должны не забывать братьев наших – болгар,  южных славян, что на Балканах, жаждущих свободы и освобождения от гнёта турецкого. Они с надеждой зрят на Россию, ожидают от России помощи, и Россия помочь им должна. Сие деяние кровное и святое, Богу угодное! Сие благое дело укажет на возрождение третьего Рима

Тут князь остановился и сделал паузу, окинув всех присутствующих вдохновенным взглядом:

-  Господа, впереди Каварна… Вам, полковник Перовский, Государь вручает судьбу Анапы и юга России! По имеемым у меня сообщениям, Государь-Император изволит сейчас находиться в расположении войск дунайской армии, откуда должен вскорости прибыть к Варне и лично возглавлять руководство по  её взятию. Я с флотом и десантными войсками убываю к Каварне, а оттуда – на блокаду Варны, где уже пребывают эскадра контр-адмирала Мессера и отряд осадного корпуса береговых войск…

Впереди была Варна и Пендераклея, Акчерас и Сизополь, впереди была  слава и признание Черноморского флота, которые не смогла опорочить даже постыдная сдача 44-пушечного фрегата "Рафаил".  История страшная, малоизвестная, постыдно совершённая в недалёком прошлом одним из самых храбрых и блестящих морских офицеров и удачливым капитаном, решительно вычеркнутая из наших летописей самодержавною десницею Николая I. Как такое могло произойти? Почему сдался в плен без единого выстрела смелый и отчаянный офицер? Был ли он действительно блестящим офицером и настолько удачливым командиром, как об этом ходили слухи?

Об этом несколько после, а пока следующая глава…

* Продолжение следует