"Хроника флотского спецназа". “Сэры и пэры”

А я на бал заявился незваным гостем, да еще и, совершенно вопреки традиции – с берега. Пока мы с Анатолием Антоновичем следовали в его каюту и пока я слегка приходил в себя, зам пояснил, что о моих благородных намерениях выйти с экипажем на боевую командование  уже знает, так что лучшего случая “представиться” экипажу не будет.

Корабельный “бал” происходил в кают-компании, которая на “Меркурии” – одна и для офицеров, и для мичманов. Отмечалось “событие нерядовое” – утром того же дня начальник штаба флота вручил целую россыпь весьма почетных государственных наград трем десяткам флотских спецназовцев. Половина орденов и медалей – ровно пятнадцать(!) “осели” в экипаже “Меркурия”. Беспрецедентный случай, вообще-то говоря. Столько наград на небольшой кораблик! Один орден “За военные заслуги”, одна медаль к тому же ордену, остальные – медали Ушакова. Свежее их серебро на груди старших мичманов, напротив которых меня усадили в кают-компании, сразу же притянуло к себе взгляд. Это вам не “песок”, которым награждают за выслугу лет или в связи с очередным юбилеем Вооруженных Сил, а полновесная боевая, заметьте, награда. Такими отмечали в войну.

Обстановка в кают-компании была еще довольно официальной. Присутствовали: командир дивизиона, начальник штаба, командир корабля, зам. И, видимо, местный “костяк”: несколько заслуженных с виду старших мичманов, несколько старших офицеров, среди которых выделялся явно нескучный слегка тучноватый кавторанг. На столах – закуски привычного военно-морского меню (шпроты, капуста, колбаса) и водка “Наша марка”. Чуть позже подали “горячее” – отбивнушки из говядины.

Вновь вспомнилось из нетленного военно-морского: “Если безобразие нельзя предотвратить, его надо возглавить”. Слава всевышнему, как говорят на Востоке, времена приснопамятной антиалкогольной кампании, когда за утренний “факел” из гортани показательно срывали погоны и увольняли без права ношения военной формы, давно миновали. Но синдром тех времен, наверное, остался. По крайней мере, автору этих строк, по долгу профессии не раз и не два хлебавшему “мед-пиво” на самых разных кораблях и в самых разных компаниях, собрание на “Меркурии” показалось революционным как по сути, так и по содержанию.

Военный корабль с его строгой служебной иерархией, отчасти драконовскими неписаными законами, жизнью у всех на виду и прочими странностями, присущими только военным кораблям, не терпит общих застолий. Исключение составляют, может быть, лишь тральщики и другие кораблики, где совсем уж мало народу и где командир, как правило – младший офицер. Что говорить, если даже питаются на корабле строго “по субординации”: офицеры – отдельно, мичманы – отдельно, матросы и старшины – в своем кругу. И хотя едят, по сути, из одного котла, никакой “демократии” в данном вопросе нет и не предвидится.

Так что коллективное празднование получения наград на “Меркурии” для обыденного сознания – нечто незаурядное. Как выяснилось немного позднее, своей, впрочем, строго лимитированной, демократией экипаж гордится и при каждом удобном случае акцентирует на ней внимание гостей. Для тех из них, кто принадлежит к по-настоящему служивому люду, не знающего вольницы “нестроевых” береговых учреждений, подобные завоевания действительно видятся несомненным показателем торжества общечеловеческих ценностей над “помпезностью и чванством”, как говорили на партийных собраниях на заре перестройки. При мне один из прикомандированных на “Меркурий” из другого экипажа моряков по-доброму завидовал здешним порядкам: “Я своим говорю: соберите на праздник в кают-компании, чтоб все чинно и серьезно. Хотите выпить? – Пожалуйста! Хотите еще? – Нате! Все под контролем, под хорошую закуску. Выпили, поговорили, разошлись. Так нет же – напились по забегаловкам и увалились спать!”

Присутствующее “вышестоящее” начальство к моему явлению собравшемуся народу, очевидно, уже “отговорило”, потому что слово через несколько минут взял командир “Меркурия”.

На основании того, что уже знаю, знакомлю и вас: капитан 3 ранга Голованов Алексей Валериевич. Родился в Симферополе. 28 лет. Выпускник училища имени Фрунзе, которое считает лучшим в ряду подобных. По специальности – штурман, начинал с первичной должности в своей же части. Морячил командиром “бэ-чэ” на “Барографе”, старпомом на “Меркурии”. В нынешней должности – немногим больше года. Солидные по всем флотским меркам должность и звание в столь молодом возрасте комментирую следующим образом: в первый же год командования “Меркурием” Голованов “взял” приз Главкома ВМФ для кораблей этого класса. Номинально его корабль лучший среди подобных на всем огромном российском флоте. Успешная боевая служба и пятнадцать высоких государственных наград членам экипажа – тоже отчасти заслуга командира. Так что досрочно присвоенное звание капитана 3 ранга в данном случае – не показатель, которым обычно характеризуют “дикорастущих” (читается “дико растущих”) офицеров.

Вот и Голованов изредка жалуется – но только на то, что не может уделять достаточно времени семье. Вечный конфликт “служебного и личного”. В “активе” по второй позиции – жена Оксана Николаевна и дочь Лера, двух лет. По неофициальной информации, жена командира ждет второго ребенка.

Тост у капитана 3 ранга Алексея Голованова был, как водится, с перечислением заслуг собравшихся награжденных. Душевно выступил командир, ничего не скажешь. Не лебезил, вспомнил и кой-какие острые углы, но все равно – от души. По ходу тоста выяснилось, что веселый тучный кавторанг, заместитель командира, Андрей Борисов, оказался еще и единственным в экипаже орденоносцем. “Даже командиру орден не дали, – доверительно поведал мне сосед по столу. – Решили: молодой еще. Хотя представляли его именно к ордену...”

Меж тем, награжденного медалью к ордену “За военные заслуги” командира это, кажется, не угнетало: он искренне радовался небывалому “звездопаду”, щедро пролившемуся над его кораблем. Примечательно: будучи едва ли не самым младшим по возрасту среди присутствующих в кают-компании, и в сложившейся “банкетной” обстановке почти лишенный возможности обращаться к подчиненным по-уставному, Голованов величает подчиненных “сэрами”:

– Сэр, а я говорил, что представлю вас к награде, и вы ее получите?!

– Сэр, прошу не перебивать тостующего!

– Сэр, вам слово!

Между прочим, на гербе одного из управлений Черноморского флота изображена летучая мышь. Намек на уникальную способность этих летающих млекопитающих “видеть” в полной темноте. На гербе “Меркурия” – тоже летучая мышь: немного нелепая страшилка летит над морем, держа в своих когтях пучок стрел-“молний”. Ясно что-нибудь?

Поясняю. “Меркурий” – корабль специального назначения. Кроме кой-какого оружия, на его борту – буквально куча оружия совсем другого рода. Не считая того, что таится в стальной оболочке трюма. Но мы договорились об этом молчать.

Так что обращение “сэр” в устах командира корабля не лишено подспудной правды. Здесь тоже все рыцари. Сказать “плаща и кинжала” не поворачивается язык, потому что эта работа – сродни воспетому в поговорках рейду в тыл противника. Все честно, по крайней мере. Никаких тайных карманов в подштанниках, стреляющих авторучек, ядов в перстнях и прочей шпионской муры. Никаких подвохов и выстрелов из-за угла. Никакой нелегальщины и агентурной работы. А чем конкретно занимается “Меркурий” – в общем, не так уж и важно. Для всех, кто к этому не причастен, разумеется. Напомнить хочется об одном: “за здорово живешь” экипажу кораблика водоизмещением в полторы тыщи тонн четырнадцать боевых медалей и орден в наше время никто не “отстегнет”. Значит, есть за что.
И это блестяще подтверждает очередной “сэр” старший мичман Горбачев, говорящий тост. Он благодарит за награду командование и, между прочим, поднимает рюмку за предстоящую боевую службу – чтобы она состоялась, и чтобы поставленные задачи выполнить не ниже, чем с оценкой “отлично”. В устах старого служаки подобные речи звучат по крайней мере трогательно. По всему чувствуется, говорит человек искренне, и слушают его не из вынужденной необходимости, а... сопереживая, понимая, что ли. Такие вот рыцари без плаща и без кинжала.

Что же до “пэров”, то в первое мое посещение “Меркурия”, где по случаю торжества покорный слуга тоже произнес несколько подобающих случаю фраз, их не обнаружилось. Нашлись на “Меркурии” только простые, общительные люди, не отягощенные родовыми гербами и званиями.

* Продолжение следует