Последнее "прости". Радов был не наркоманом, не писателем, а добрым другом

О Егоре Радове, каким он его знал, "Газете" рассказал писатель Баян Ширянов.

Он умер около полуночи в Гоа. Улетел туда с Машей, дочерью, чтобы отдохнуть и начать новую жизнь. Начал.

Для кого-то он был просто сыном Риммы Казаковой, ушедшей от нас в мае 2008-го. Мне кажется, Римма Федоровна была для сына неким якорем, привязывавшем его к реальности. Егор жизни не мыслил без творчества, пытался все время искать какие-то новые пути. Поиски привели его к героину. Немало лет он отдал ему, но смог выкарабкаться. А это не каждому под силу. Он стал культовым наркотическим писателем. Но это лишь упрощенный, даже уплощенный взгляд на его творчество.

Он успел выпустить 10 романов. 11-й, пока не опубликованный "Уйди-уйди", лежит у меня в компьютере, еще не прочитанный и не изданный. После Гоа он хотел приняться за новый роман. Не сложилось.

Когда мы познакомились, я шутил, что "примазался" к двум великим деятелям наркокультуры: Егорам Летову и Радову. Отшучивался, что Баяну между двумя Егорами хоть и можно загадывать желание, но есть вероятность, что порвут... И вот не стало одного, потом - другого.

3 февраля была годовщина смерти Таи, третьей супруги Радова. Первой была Умка, Аня Герасимова, с которой Радов родил сына Лешу, второй - Наташа. Их дочь Маша и стала свидетелем ухода отца. По ее рассказу, вечером он выпил около бутылки виски - смешное количество для русского человека. Внезапно ему стало плохо, и Егора отвезли в местную клинику. Около полуночи его не стало.

Тогда, в мае 2008-го, Егор пришел ко мне выпить пивка. У него зазвонил телефон, он вышел на кухню - и вернулся белый как полотно: "Мама умерла, - сказал он. - Я не верю!" Я как мог утешал его, говорил, что теперь ты старший в семье, на тебя легла ответственность, ты должен ее нести. Не смог. Не вынес.

В последний визит Егора в клинику ему прямо сказали, что печень уже никуда не годится и следует срочно прекращать даже со спиртным. Егор согласился. Но, видимо, было уже поздно.

Все! Егор Радов был для меня не наркоманом, не писателем, а добрым другом. Иногда резким, иногда наивным, но другом. И таким я его запомню навсегда. Вечная тебе память.

"Я всегда считал литературу искушением, на которое надо сознательно идти - до конца"
Егор Радов. "Дневник клона", 1999

Егор Радов принадлежал к младшему поколению русских постмодернистов. Его роман "Змеесос" стал апофеозом игровой постлитературы, которая, однако, в отечественных условиях носила вполне серьезный характер. Вместе с тем, как и другие представители постмодернизма, Радов стал предтечей "новой серьезности", которая вступила в свои права в конце 1990-х - начале 2000-х. В отличие от многих авторов, которые не пошли дальше пересмешничества, характерного для литературы 90-х годов, Радов нашел по-настоящему оригинальный, собственный стиль, в котором и раскрылся как один из знаковых писателей эпохи. В свое время его читали именно потому, что Радов в своем творчестве вышел далеко за рамки наркокультуры, с которой у многих ассоциировался первоначально. По характеру подхода к литературе его можно поставить в один ряд с Виктором Пелевиным: творчество обоих роднит игровое начало, за которым открывается нечто большее. Вообще, что-то роднит Радова с Сорокиным, что-то - с Пелевиным, а главное состоит в том, что он - человек именно той эпохи, к которой относятся его произведения.